Принципы выбора национальной идеи в России вытекают из известных строк: « Умом Россию не понять, простым аршином не измерить. В ней есть особенная стать – в Россию можно только верить!» Действительно, если умом понять невозможно, остается только вера. А вера без убеждения – слепая вера. Именно слепую веру народу России навязывают уже в течении тысячелетия.
Начало было положено князем Владимиром. За несколько лет до принятия христианства, он начал поиски объединяющей идеи. Первая попытка была в установлении верховного культа Перуна. Отряды княжьих воинов по всей Руси возводили капища Перуну, а несогласных с его главенством уничтожали вместе с идолами, которым те покланялись. Прошло немного времени, и князь после долгого раздумья, остановил свой выбор на византийской церкви. Отныне русский человек обязан быть православным. И снова дружины князя колесят по вотчинам, низвергая идолов, в том числе и недавнего кумира – Перуна, огнем и мечем крестя Русь.
Я ничего не имею против православных, но православие, как Церковь Христова, пострадало оттого, что пошло на сделку с властью, и само стало властью. Эта участь постигла и все религиозные течения, где - либо становившиеся государственной религией. Для власти не нужны убеждения, ей необходимо слепое повиновение, а для этого все средства хороши. Там где не подходят увещевания, помогает обман и подтасовка фактов, а для особо сопротивляющихся всегда найдутся меры психологические, или на крайний случай физические. Власть разлагает веру, заменяя ее фанатизмом.
В истории русского православия мало миссионерских станиц. Но очень много эпизодов, о которых всячески стараются забыть. Например, о том, как известный реформатор Никон пытался утвердить верховенство духовной власти над царской, за что рисковал по государеву указу быть закопанным заживо. Не любят вспоминать и бесконечные примеры борьбы с инакомыслием и ересью. Все знают, как католическая церковь боролась с еретиками, но мало кто слышал о кострах из стригольников, о невыносимых условиях содержания инакомыслящих в монастырских тюрьмах, и что таковые существовали не только в средневековье, а вплоть до начала ХХ столетия!
Петр I укрепил союз церкви и государства, благодаря утверждению государственного синода.
В государственных документах указывались вероисповедание, и выяснялось, как регулярно человек бывает на исповеди и причастии. Священники обязаны были не только доносить, но и выискивать инакомыслящих. Синод получил право заточать в монастыри, и пользовался им вплоть до 1835 года, когда ревизия Соловецкого острога выявила нарушения содержания заключенных. С этого времени заключения в монастыри происходило по высочайшему распоряжению. Такое положение сохранялось вплоть до полного упразднения монастырских тюрем. Но каковы были преступления, за которые назначалось столь суровое наказание? Весьма различны. Например в 1902 году, в Спасо-Ефимиевом монастыре в заключении находилось двенадцать человек (Пругавин А. С. «Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством» Москва, 1905 г.). Из них пятеро духовного звания, четыре сектанта еноховца, и три крестьянина обвиненные в сектантстве. Один из них – Федор Ковалев – изувер замуровавший заживо двадцать человек своих единомышленников, дабы скрыть их от переписи, которую они считали делом антихриста. С 1901 года, приняв православие, получил некоторые льготы по сравнению с другими заключенными.
Второй – крестьянин Самарской губернии Ермолай Федосеев, который был заключен за то, что «жил в пещере и своей лицемерной праведностью привлекал к себе массы простого народа». Кто же, интересно, проверял лживость этой праведности? И адекватна ли была мера наказания, если в монастырь заключали, как правило, либо «до полного отречения от ереси», либо «до конца живота его».
Более конкретный состав «преступления» у священника Тамбовской губернии Герасима Ивановича Цветкова, попавшего в заключение в 1901 году. Он осмелился осуждать подчинение церкви светской власти в лице обер-прокурора Св. Синода, признавал необходимость созыва вселенского собора для разрешения многих вопросов в православной церкви, о чем подавал докладные записки высшим иерархам и обер-прокурору. За это и был осужден на «строгое содержание при монастыре впредь до раскаяния и исправления».
Помимо этого, двое из еноховцев явно психически больные люди. Видимо было бы правильнее их содержание в медицинском учреждении, но их болезнь лечили заключением, опять таки «до раскаяния и исправления».
Мы рассмотрели случаи только в одной тюрьме, и только на конкретный год. А сколько их было за все время существования этих тюрем! Крестьянин Антон Дмитриев за принадлежность к секте скопцов (действительно изуверской), пробыл в Соловецком монастыре 65 (!) лет. Когда ему объявили, что он свободен, он ответил, что идти ему некуда и не к кому. И ему было милостиво разрешено дожить свой век в монастыре, где он и умер через несколько лет, не раскаявшись в своих заблуждениях. Крестьянин Вятской губернии Семен Шубин, был заточен в Соловецкий монастырь за старообрядчество и произнесение на церковь и св. дары богохульных слов. Через 43 года заключения архимандрит Соловецкого монастыря Александр пишет о нем: «Срок заключения не назначен. От старости лет не выходит никуда из кельи, большею частью лежит в постели; в баню возят на лошади. Малограмотен и книг не читает, кроме собственной псалтыри; в церковь никогда не ходит по ненависти к ней. Одержим давней грыжей, без врачевания ее, за неимением здесь ни медиков, ни лекарств. Понятия от невежества тупого, рассудком здоров. Увещевания при всяком случае делаются, но он, состарившись в ереси, не принимает их и безнадежен к раскаянию; нрава ропотливого и сварливого. По укоренению в ереси и за старостью должен оставаться в теперешнем его положении». И Семен Шубин оставался на соловках еще 20 лет. Умер он в возрасте 89 лет, не раскаявшись даже после 63 лет тюрьмы. Последние три года был не в состоянии ходить.
В 1903 году монастырские тюрьмы были закрыты по манифесту от 26 февраля.
После событий 1917 года вышел закон об отделении церкви от государства. Цель его была благородна, «избавить народ из зависимости от церкви, а православную церковь от государственной зависимости». На деле все осталось по-прежнему, разве только что на ближайшие 70 лет место православной церкви заняла коммунистическая партия. Сталин, видимо, неплохо учился в семинарии, поскольку перенял многие методы воздействия на простой народ. Речь идет о демонстрациях, (крестный ход), иконах с ликами вождей пролетариата, поклонению нетленным мощам в мавзолее. Но ученик явно обогнал учителей в борьбе с инакомыслием. Число попавших в ГУЛАГ, расстрелянных, и лишенных прав родственников «врагов народа» исчислялся уже не сотнями. Людям внушалась мысль о непогрешимости «вождя народов». Он и его соратники были почти «небожителями». Но и после его смерти терпимости по отношению к чужому мнению не намного прибавилось. В идеологическом плане продолжалось укрепление веры в торжество коммунизма, непогрешимость вождей, в ничтожность человеческой жизни по сравнению с интересами государства.
В наше время коммунисты в оппозиции. Но свято место пусто не бывает. На освободившуюся вакансию национальной идеологии вновь стремится православная церковь. Все чаще можно увидеть на официальных мероприятиях сановников церкви, а в храмах государственных чиновников. Случайно ли оказался патриарх в кремле в тот момент, когда цеплявшийся за власть Ельцин вдруг решил передать свои полномочия, а затем отправился на Святую землю? Случайно ли митрополит Кирилл, в одном из своих интервью высказал идею включить в подоходный налог процент «на веру»? Все чаще слышаться призывы искать духовность в православии, сделав его снова государственной религией, и призывы оказывать РПЦ материальную помощь за счет государства.
Основанием для этого служит потребность в возрождении духовности и защита нации от «засилья тоталитарных сект». При этом никто не обращает внимания на то, что как грибы растут организации православного толка, причем иногда полувоенные. Юридически РПЦ ответственности за их деятельность не несет, но никогда ее не осуждала.
К сожалению, наши руководители либо не знают истории, либо цель их вовсе не построение демократии в стране. И к великому сожалению православная церковь не сделала выводов, единожды вляпавшись во власть. Или ее цель именно власть?
Первые плоды нынешнего возрождения духовности мы можем видеть воочию. После гибели «Курска», один из телеканалов устроил сбор средств, но не в помощь семьям погибших, а на организацию молебна. И священник не возмутился, и не отказался.
Но уже есть плоды более страшные. Например, Центр реабилитации пострадавших от тоталитарных сект, существующий под эгидой Московской Патриархии и возглавляемый священником. Да, помощь бывшим сектантам нужна, но помощь психиатрическая, психологическая и во всяком случае независимая ни от какой церкви. Иначе мы имеем дело либо с возрождением практики монастырских тюрем. К тому же фанатизм это скорее медицинская проблема, и после таких центров мы рискуем увидеть вместо сектанта фанатика - фанатика православного.
И каким собственно образом происходит определение «тоталитарности» секты? Обратимся к Информационно-аналитическому вестнику № 1 изданному Миссионерским Отделом Московского Патриархата Русской Православной Церкви Издание 2-е, переработанное, и дополненное. Белгород, 1997 г.
Приведу выдержки из документа под названием «Криминальная направленность и опасность некоторых деструктивных религиозных организаций» автор которой, «Зам. нач. ЦКИ ГИЦ МВД России к.ю.н. Хвыля-Олинтер А.И.» пишет: «Оперативное распознавание сектантов в ходе раскрытия, расследования и предупреждения преступлений, совершаемых по религиозным мотивам, возможно лишь при знании наиболее существенных сторон традиционной для России православной веры. (Здесь и далее акцентирование мое Т.П.) Это связано с тем, что сектанты часто маскируются под христиан или произвольно используют фрагменты христианского вероучения. …Поэтому перед сотрудниками органов внутренних дел стоят задачи не только выявления причастности к правонарушению сектантства как такового, но и конкретизации секты-правонарушителя. А это требует сравнительного анализа их догматических и мировоззренческих установок, что значительно проще осуществлять, опираясь на опыт Православия». Не следует ли из вышесказанного, что «тоталитарной» может быть названа любая группа, мировоззрение которой отличается от православной? По крайней мере, большинство милиционеров, как показывает исторический опыт, будут руководствоваться именно этими соображениями.
Далее из того же источника: «В духовном плане главный приоритет их деятельности (т.е. проповедников тоталитарных сект. Т.П.) дискредитация традиционных вероисповеданий, в первую очередь Православия, что разрушает единую духовную структуру страны. Здесь они спекулируют на неосведомленности большинства граждан России в религиозных вопросах.
Огульное очернение православных священнослужителей, постановка парадоксальных и неожиданных для неопытных людей мировоззренческих вопросов, спекуляция на суевериях, напористость и безапелляционность, наглое лукавство, подтасовка фактов и полуправда - вот типичные методы сектантских проповедников».
Вот так! Православие оказывается «единая духовная структура станы». Вам это ничего не напоминает из нашего недалекого, коммунистического прошлого? И каким же законодательным актом в демократической России введено единство духовной структуры?
Кроме того, оказывается, необходимо опасаться ставить парадоксальные и неожиданные вопросы, особенно неопытным людям, иначе вас могут причислить к проповедникам тоталитаризма.
«Секты обманом и подкупом стремятся проникнуть в государственные структуры, особенно в управленческие, правоохранительные и образовательные. Попав в эти структуры, они в идеологическом плане делают упор на свободу вероисповедания, пользуясь недостаточно четким пониманием некоторыми государственными служащими различия между свободой личной совести (и воли) и правовым равенством граждан в стране». Объясните мне, дураку, эту разницу? Или под словом «равенство» автор имеет ввиду математический термин? В таком случае, не честнее ли было бы назвать «Закон о свободе совести» «Законом о введении единомыслия в России». Тем более «прожект» уже есть. Автор - бессмертный К. Прутков.
А вот и еще одна выдержка из того же «Справочника по культам»
Претензии на "харизматическое" лидерство (от "харизма" - вдохновение свыше, то есть провозглашение божественности или особой мудрости и требование беспрекословного согласия с властью и привилегией).
Претензии на истину в последней инстанции, полная нетерпимость или, по меньшей мере, снисходительно - пренебрежительное отношение к традиционным религиям и национально-духовным ценностям (в "Белом Братстве" адептам индоктринируется убеждение, что у юсмалиан нет родины).
Внешняя благопристойность: все культовые новообразования провозглашают только самые добрые цели.
Эзотеричность (сокрытие истинных целей и последствий своей деятельности, наличие доктрин для внутреннего употребления и внешнего окружения) и жесткая изоляция своих адептов от доступа иной информации.
Целенаправленное искажение священных текстов с их "подгонкой" под свои догмы.
Применение техник контроля сознания для создания у адептов культового менталитета, которые сводятся к следующему:
формируется в той или иной форме убеждение, что " цели оправдывают средства", и что любое действие приемлемо постольку, поскольку оно способствует целям группы;
формируется тоталитарное мировоззрение (синдром "мы/они", "культ - хороший, мир вне культа - плохой"), приводящее к преобладанию групповых идей над индивидуальными и к одобрению (оправданию) аморального поведения при претензиях на добро, насаждение убеждения, что групповая воля выше индивидуальной;
индокринируются различного типа фобии (страхи);
создается прямая и скрытая зависимость (психологическая, физическая или финансовая);
поддерживается элитарная ментальность.
Активный прозелитизм как неотъемлемая обязанность учеников вовлекать в секту новых членов.
Корыстный и политический интерес элиты секты, стремление иметь своих агентов во властных структурах. Активные попытки проникновения в государственные властные структуры.
Использование специального словаря "ключевых слов", имеющих особое, исключительное значение для культистов и непонятных для непосвященных ("культовый язык"). Лидеры культов понимают, что тот, кто контролирует язык человека, контролирует и его мысли. Тесная связь между манипулированием языком и контролем над мышлением была предсказана еще Оруэллом в его романе "1984".
Видимо чем-то подобным руководствовались первосвященники и народ Израиля, когда требовали смерти Христу. К тому же при необходимости любую церковь, в том числе и православную, можно подвести под эти определения.
Попытки связать принадлежность к тоталитарности с критикой традиционной религии ни что иное, как демагогия. С этой точки зрения любой христианский миссионер в племени каннибалов – проповедник тоталитаризма.
Тоталитарные общественные образования, будь то политические партии или религиозные объединения, имеют конкретную цель – полное подчинение человека, обезличивание тех, кто попал под их влияние, в конечном итоге – абсолютная власть.
К сожалению, христиане уже давно перестали быть благовестниками. В подавляющем большинстве для них главной целью является не богослужение, и жизнь по заповедям Христовым, а утверждение, причем любыми способами своей правоты, и права называться посредниками божьими. Но чем больше они преуспевают на этом пути, тем дальше они уходят от Христа. Как, впрочем, уходят от первоначальных принципов не только христиане.
А «общие черты некоторых деструктивных организаций» - это перечень некоторых средств, которыми пользуются организации стремящиеся к власти. Такими же средствами пользовалось и православие. Претензий на "харизматическое" лидерство, на истину в последней инстанции, у православия не меньше чем у другой религиозной организации. Именно в организациях тоталитарного толка руководители, если и не называют себя живым богом, или его посланником, то, во всяком случае требуют называть себя никак не меньше чем «Его Святейшество». Вообще в организациях стремящихся к власти помимо жесткой иерархии существует тяга к званиям.
Полная нетерпимость или, по меньшей мере, снисходительно - пренебрежительное отношение к традиционным религиям и национально-духовным ценностям у православия отсутствует, потому что в исторически она являлась государственной, и во многом формировала национально-духовные ценности. Именно поэтому православие так отождествляет себя с Россией (Не менее чем с Христом). Но Христос не был россиянином, и не только для русских принес Завет. Отличие государственных религий состоит в том, что они провозглашают особую территориальную роль, создают культ местных святых. И свою нетерпимость они проявляют к любым другим религиям и течениям, независимо от их географического происхождения. Все диктатуры держались на национализме, или извращенном патриотизме, даже если их конечной целью была «Всемирная Революция».
Различие доктрин для внутреннего употребления и внешнего окружения и жесткая изоляция своих адептов от доступа иной информации. Вот уж этого в истории православия хоть отбавляй! Начиная с поклонения иконам и крещения в младенческом возрасте, которые, как признают сами православные дань язычеству. Смысл икон – живописная библия, в начале призванная в образах рассказать неграмотному человеку страницы Библии, о жизни Христа, и его последователей. «Однако широкое распространение иконописных изображений в народе было не только школой веры, но и той почвой, на которой неокрепшее в вере сознание невольно провоцировалось своим языческим прошлым. Не умея понять глубину различия образа и Прообраза, неофит отождествлял их и его почитание икон превращалось в идолопоклонство, а молитва перерастала в магическое действие.(…) Нередко вчерашние язычники, обращаясь ко Христу, становились святыми, как это было, скажем, в случае с Блаженным Августином. Но чаще бывало другое - языческая стихия оказывалась сильнее христианского семени, и тернии заглушали ростки духа: в неофитском сознании неизбежно происходила фольклоризация веры, привносящая в традицию Церкви чуждые элементы, иноприродные обычаи. В конце концов проникновение магического отношения в культ вытесняло изначальную свободу духа, дарованную Самим Христом.» (И. Языкова "Торжество Православия — Иконоборчество и иконопочитание" православный международный интернет журнал, издание Свято-покровского собора, №8, Запорожье, 2001 г).
А вот фрагмент из ответов о. А. Меня: « Вопрос: Разница между православной и протестантской Церквами?
Ответ: Протестантская Церковь, пытаясь сохранить и утвердить главное в христианстве — Евангелие, Слово Христово, веру Христову, старалась освободиться от наслоений времени. Негативные наслоения бывают, но в этой очистительной работе протестантизм как бы переусердствовал, и чем дальше он развивался (до баптизма дошло), тем больше было вот это очищение. Знаете выражение: мыл, мыл и протер до дырки. Вместе с водой они выплеснули и ребенка. Баптисты полностью отказались не только от икон, но даже от креста, от распятия, от всей художественной культурной традиции. Я понимаю, что в этой традиции было немало лишнего, исторически отжившего, но когда ее всю выметают, мы повисаем в воздухе. Христианство должно воплощаться в живой ткани народной культурной традиции. Но в протестантизме, в классическом и нынешнем, есть большая сила социального служения, нравственного пафоса. В общем, у протестантов есть много хорошего, есть прекрасные мыслители, борцы, которые выступали против несправедливости, против фашизма.
Вопрос: Как относится православие к баптизму?
Ответ: Православие высоко чтит иконопись, баптисты ее не признают. Православие сохраняет многие древние традиции, баптисты стараются сохранить только традиции первых веков христианства. Православие имеет строгую иерархию, баптисты имеют иерархию демократичную, выборную. Православие сохраняет древний сакральный язык, церковно-славянский, баптисты служат, как и все остальные христиане мира, на родном языке. Наконец, православие считает, что есть особые священнодействия, когда Бог и Дух Божий действуют в лоне Церкви. Мы называем их таинствами. Для баптистов это лишь символические обряды. Вот в чем заключается разница. Но они являются нашими братьями по вере. Они, так же, как и мы, исповедуют Бога, явившегося в мир во Христе Иисусе.
Вопрос: Как Православная Церковь относится к протестантам, считает ли она протестантство ересью?
Ответ: Некоторые православные не считают, другие считают. Формально их можно причислить к еретикам, но я считаю, что духовно, нравственно многие протестанты нас далеко обогнали». («Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей». Фонд имени Александра Меня Москва, 1999 г.)
Так почему православные священники не говорят своей пастве, что они являются хранителями «традиций веков» а не свободы духа первых христиан? Почему не объясняют прихожанам, что молиться нужно Богу а не иконе? Не это ли наличие двух философий - одна для простых прихожан, другая для «внутреннего употребления».
И попытки изолировать прихожан от «посторонней информации» не чужды православию. Как иначе расценивать санкции не только против сторонников Рериха, но и против тех, кто посещал их общества. А уничтожение первого издания Библии на русском языке, «дабы не сеять ересь»? Какая ересь, с точки зрения православия содержится в Священном Писании? Не ересь, конечно, увидели священники в Библии, но угрозу. И действительно, появление текстов на понятном языке резко увеличило число протестантских движений. Хотя, дорвись любое из них до власти, они в конце концов, поступали бы точно также. Помните как у Тарковского в «Страстях по Андрею»: « Ты думаешь, если бы Христос пришел сейчас, его бы не распяли?»
В наше время Священные Тексты угрозы для господствующей церкви не представляют.
Как это не парадоксально, но неимоверно выросло число «истинно верующих» ни разу не читавших Евангелия. Вспоминаю совсем еще недавнее прошлое, когда многие утверждали, на основании Библии, что в 2000 году наступит конец света. А в ответ на просьбу показать это место, потупив взор, говорили: «Ну, сам то я, конечно не читал…». А вот заполонившие города и чуть ли не вламывающиеся в квартиры «Свидетели Иеговы», наизусть цитируют и Библию, и «Сторожевую башню», что производит сильное впечатление на тех, кто не знает, чем Первая отличается от второй.
Впрочем, теософских вопросов поднимать не будем. Любой человек в Писании находит то, что хочет, но предпочитает не видеть неугодного ему. Потому и переделываются тексты. Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что наиболее полное издание Библии осуществило именно православие. Но когда человек, а точнее его душа, оказываются объектом борьбы двух церквей, одна из которых считает, что человек должен меньше задумываться, а поступать так, как учит «батюшка», то вторая, в начале ссылаясь на авторитет Библии (в своей аранжировке) в конце концов, лишает его воли и разума окончательно.
Все секты желают влиять не только на умы, но и на властные структуры. Но если секты пытаются это сделать, то православная церковь давно уже обладает таким влиянием. Потому и борьба ее с этими сектами не борьба за истину, а борьба за влияние на власть и народ, борьба за материальные блага, поскольку торговля верой – очень прибыльное занятие. Сколько за последние 10 лет в России построено церквей? А культурных центров? Библиотек? Может ли сравнивать уровень жизни учителя и священника?
К сожалению, мы мало над этим задумываемся.
С тоталитарными сектами бороться нужно. Но методы борьбы не должны быть тоталитарны.
Если мы не создадим государство и общество, в котором нет места тоталитаризму, то будем постоянно страдать от таких сект. И опыт запада нам здесь не поможет, нет у них такого опыта. Но у нас есть одно преимущество, мы живем на обломках государственности, и имеем выбор: Строить что-то принципиально новое, или пытаться реанимировать старое. Пока нам по вкусу второе. Поэтому в стране, называющей себя «демократической» звучит под имперским орлом музыка коммунистического гимна. Мы не можем придумать нового герба и гимна из за того, что не видим цели в будущем, а всеми силами стремимся вернуться в «свое славное прошлое». Потому, что для власти, будь она духовная или светская не важно как живет человек в ее стране, важно насколько он управляем.
Если бы мы действительно пытались утвердить демократию, то интересы человека должны главенствовать над идеологией. Поэтому объединяющей нацию идеей должна быть только одна – обеспечение достойной жизни каждому гражданину. Для ее реализации в управлении должны быть только профессионалы, не связанные корпоративно или идеологически. Выборы, назначения по партийным спискам должны быть упразднены, а основанием для занимания руководящей должности должны служить только профессиональные и личные качества человека.
Партии и религиозные движения должны быть уравнены в правах, и отделены от государства. Оказание им материальной поддержки за государственный счет недопустимо.
Государство должно обеспечить свободу убеждений человека в пределах, когда их реализация не ущемляет прав других.
Необходимо запретить все агрессивные формы пропаганды (религиозной, политической, коммерческой). Перечень запрещенных методов должны разработать профессиональные психиатры и юристы.
Необходимо обезопасить личное имущество граждан от посягательств религиозных или политических объединений. Денежные и материальные пожертвования должны приниматься с соответствующим юридическим оформлением, гарантирующим возврат имущества, если жертвователь счел необходимым разорвать отношения с объединением.
Возможно принятие и других мер, но в рамках Конституции и общечеловеческих норм, направленных на то, чтобы лишить любые тоталитарные образования почвы – получения материальных благ и власти. Тогда они отомрут сами. А останутся те, чья цель постижение истины.
Такие действия в наше время вряд ли стоит ожидать от руководства страны, потому, что сейчас у нас существуют два класса - управленцы и народ. Класс управленцев не согласится жертвовать своими привилегиями. А народ, напуганный тем, что у нас, почему-то, называют демократией, все чаще ждет «железную руку», не отдавая отчет, что эта рука будет не защищать, а давить.
Когда я показывал свои наброски людям, мне говорили, что с большинством сказанного они согласны. И еще спрашивали, отдаю ли я себе отчет о последствиях их опубликования. Вот и показатель того, как оценивают степень свободы слова наши сограждане. Меня предупреждали не только о возможных «санкциях», но и о том, что в отношении меня может сложится негативное мнение, из за того, что я «задеваю» православие. Да, я отдаю себе отчет в этом. Как впрочем, не верю в особую действенность моего труда. Но я не хочу, чтобы в моей стране по прежнему вместо «людей» было «население». Мне очень хочется, чтобы, когда ни будь, девизом каждого гражданина моей станы стала известная фраза: «Я не разделяю вашего мнения, но я жизнь отдам за то, чтобы вы могли его свободно высказать». Чтобы наша Россия перестала «делать переходы к…» или искать «человеческое лицо» у любых идеологий, а руководство страной стало бы быть не привилегией и властью, а работой для людей. Утопия? Скорее всего. Но я, русский по духу и крови человек, любящий землю, на которой живу, согласен считаться «жидо-масоном», «сектантом», «агентом» и т.д., чтобы, когда ни будь, (кто знает, и капля камень точит), мой соотечественник мог с гордостью произнести:
-Я ГРАЖДАНИН ВЕЛИКОЙ РОССИИ !
И это вызывало бы зависть у тех, кто таковыми не является.
Воронеж 2001 г.